«В начале сентября минувшего 1904 года я находился в отпуску в городе Одессе и там прочитал в номере «Нового Времени» от 28 августа, что предназначенная для Порт-Артура святая икона туда не доставлена за невозможностью проехать в осажденную крепость… Я так был убежден, что святая икона давно доставлена по назначению, что пребывание ее во Владивостоке меня крайне поразило. Повеление Царицы Небесной осталось неисполненным и, по всей вероятности, исполнено не будет, так как прорыв в Порт-Артур с каждым днем становится труднее. Как было сказано в газетах и в «Церковном Вестнике», с прибытием в Порт-Артур святой иконы было связано обещание Царицы Небесной оказать нам Свое покровительство, а потому я был убежден, что для спасения Порт-Артура необходимо во что бы то ни стало доставить туда святую икону, для него предназначенную. Если адмирал Скрыдлов… не сделал даже попытки доставить святую икону в Порт-Артур, значит, она туда им доставлена вообще не будет, и, таким образом, окажется, что мы сами по нашему маловерию лишаем себя покровительства Царицы Небесной, которое Она Сама нам предложила. Ни днем, ни ночью мне не было покоя… По долгом размышлении я пришел к убеждению, что на такое предприятие, считавшееся почти невозможным, надо идти самому…
Я совершенно искалечен сильнейшим ревматизмом еще с турецкой войны 1877-1878 годов, неоднократно лежал без движения целыми неделями, а потом присоединились еще сильнейшие нервные боли и нервное расстройство. В 1903 году я заболел воспалением кишок и был… близок к смерти… Казалось, все слагается против моей поездки, которая к тому же не могла состояться без Высочайшего Государя Императора соизволения… Перед отъездом моим из Гатчины я вместе с женой помолился так: «Пресвятая Владычица, вот я еду совершить Твое дело, помоги же мне Сама, помилуй и сохрани. Твоему святому Покрову поручаю себя…» План был таков: ехать во Владивосток, получить от адмирала Скрыдлова святую икону… и затем ехать прямо на Порт-Артур с твердой верой, что Сама Владычица поможет нам безпрепятственно доставить святую икону в осажденную крепость. Получив благословение отца Иоанна (Кронштадтского), я доложил о своем намерении генерал-адъютанту Светлейшему Князю Голицину, а вслед за тем было доложено о том же Государыне Императрице Александре Федоровне. Ее Величество изволила отнестись весьма сочувственно к моему предприятию и предупредила о нем Его Величество. Государь Император соизволил разрешить мне ехать во Владивосток и приказал снабдить меня деньгами, а также письмом к адмиралу Скрыдлову… Адмирал Скрыдлов принял меня очень вежливо, но заявил, что парохода дать не может за неимением такового… На следующий день я случайно узнал, что в скором времени в Чифу или Шанхай отойдет норвежский торговый пароход… Адмирал представил мне весь риск этой поездки, заключавшийся в возможности попасть в руки японцев… Адмирал предложил мне обратиться к Преосвященнейшему Евсевию. Я на другой же день поехал на дачу, где жил Владыка, и рассказал Его Преосвященству все подробности дела, на которое я шел. Владыка меня внимательно выслушал и ответил: «Моя совесть не позволяет Вам препятствовать, и я Вас благословляю»… Вечером 22 ноября я сел на пароход и 23 утром выехал из Владивостока. Перед путешествием я исповедовался и причастился Святых Таин. В Шанхай я прибыл 27, после пятидневного путешествия по весьма бурному морю, не встретив вовсе японцев. В Шанхае я тотчас же сдал икону на наш крейсер «Аскольд», где она пробыла до 6 декабря, когда я выехал в Чифу. Адмирал Рейценштейн и весь экипаж были очень обрадованы временному пребыванию святыни на «Аскольде», причем адмирал мне сказал: «Хотя я никаких шансов на благополучное прибытие в Порт-Артур не вижу, тем не менее говорю вам: поезжайте и верьте в успех». Иеромонах с «Аскольда» выразился так: «Будьте смелы и помните, что не вы святую икону охраняете, но что она хранит вас…» Великой радостью отозвались в моем сердце эти слова, в особенности после мнений, выраженных мне разными лицами еще в Петербурге и затем адмиралом Скрыдловым о риске, даже невозможности задуманного мною предприятия во славу Божию и Царицы Небесной и ради спасения многострадального гарнизона Порт-Артура. В Чифу я прибыл 8 декабря, и через два дня уже нашелся китаец, взявшийся доставить меня в Порт-Артур на джонке… В 9 часов вечера я сел в джонку и мы поехали довольно быстро, но, проехав часа полтора-два, принуждены были бросить якорь под горой ближайшего острова, так как ветер сразу перескочил и задул сильно с севера… Вынуждены были при очень большой волне возвратиться в Чифу, так как противный ветер не унимался, но крепчал. 19-го в три часа китаец пришел меня предупредить, что ветер подул благоприятный… Я приготовился к отъезду, но оказалось, что ехать опять нельзя, так как попутный ветер совсем улегся… 20-го же утром пришли наши миноносцы с известием, что Порт-Артур сдается. Не суждено, значит, было святой иконе быть в Порт-Артуре… Один священник совершенно правильно сказал: «Не пошла Царица Небесная в Порт-Артур»… Получив из Санкт-Петербурга повеление отвезти святую икону к генералу Куропаткину, я отправился на пароходе… Была послана в штаб Главнокомандующего телеграмма о прибытии святой иконы, а по выезде моем из Мукдена был послан вперед казак с запиской, что святую икону везут. Каково же было горестное мое удивление, когда я увидел, прибыв в главную квартиру, что никаких распоряжений к встрече святой иконы не было сделано… Получилось до крайности тяжелое и печальное впечатление, будто бы святая икона навязывается, вместо того чтобы быть принятой с подобающей святыне торжественностью… Такова в общих чертах история моего путешествия. По моем возвращении в Петербург обе Государыни Императрицы пожелали меня видеть, и я имел счастье представляться их Величествам, причем удостоился продолжительного самого милостивого и ласкового разговора, о котором не могу вспомнить без глубокого сердечного умиления… Все, что требовалось для моего путешествия, устраивалось так гладко, что я не мог тому не дивиться… В особенности же у меня явились сверхъестественные силы… Я непоколебимо уверен, что во все время моего путешествия я и духовно, и телесно ощущал на себе действие Благодати Божией через святую икону… Если допустить, что происхождение иконы связано с обманом, то из вынесенного мною на опыте следует допустить, что на обмане может почить благословение Божие, а это невозможно. Следовательно, святая икона была в действительности написана по указанию свыше… Со своей стороны, я считал бы хулою на Бога думать, что все, мною испытанное, было лишь сцеплением разных счастливых случайностей, а не явным действием Божией Благодати, проявленной по молитвам Владычицы Небесной и через посредство святой иконы, именуемой «Торжество Пресвятой Богородицы»… Во исполнение священного долга совести и верного сына Святой Православной Церкви, я решился довести до сведения Священного Синода все выше изложенное, готовый подтвердить оное клятвою, и почтительнейше прошу дать мне разрешение заказать копию со святой иконы, меня чудесно сохранившей. Июля 1905 г. Коллежский Советник Николай Федоров»
22 мая 1906 г. Николай Федоров скончался, так и не получив копию иконы.
Помяни, Господи, душу усопшего раба Твоего смиренного героя России и служителя Пресвятой Богородицы Николая!
В воспоминание 100 летней годовщины русской-японской войны и подвига русского офицера Николая Федорова общественное движение «Благословенный Дальний Восток» при Богородице-Порт-Артурском храме совместно с курсантами и экипажем парусника «Паллада» совершили второй Морской Крестный ход в Порт-Артур (Китай) в мае 2004 года.
(173)