Почему Россия может существовать только под властью монархов? → 1 2 3 4 5
Монархические убеждения русского народа →
В день священного коронования →
О некоторых ложных взглядах на русский государственный строй →
«Православным народам свойственно повиноваться Помазанникам Божиим, но совершенно несвойственно повиноваться тем или другим олигархам или демосу»
«Русским не рано иметь политические убеждения, а стыдно не быть убежденными монархистами. Только те русские могут не быть монархистами, которые не умеют думать самостоятельно, плохо знают историю своей родины и принимают на веру политические доктрины Запада»
«Монархический инстинкт — дело великое, но в наше время, когда все подвергается сомнению, им нельзя довольствоваться. Он должен быть возведен в сознание. Русский человек, вкусивший от древа образованности, должен быть монархистом не только по влечению сердца, по преданию и по привычке, но и по ясно сознанному убеждению. Только тогда он будет вполне застрахован от заразы демократических, республиканских, конституционных и, вообще, анти-монархических веяний, учений и предразсудков. Он будет от них застрахован только в том случае, если постигнет отчетливо и раздельно религиозные основы, мистику, величие, идеалы, всемирно-историческое значение, культурное призвание, политическую необходимость, историческую правду, нравственные основы, природу, особенности, психологию, поэзию и благодетельное влияние русского монархизма. Короче сказать, выяснение русского политического самосознания составляет одну из главных потребностей русского общества, русской молодежи и русской школы»
Природа и значение монархических начал
На основе этюдов, статей и заметок Черняева Николая Ивановича (1901)
«Отдавайте Кесарево Кесарю, а Божие Богу» (Матфей, XXII, 21; Марк, XII, 17; Лука, XX, 25)
Из манифеста Императора Александра III 29 апреля 1881 года: «Глас Божий повелевает Нам стать бодро на дело правления с верою в истину самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и сохранять для блага народа от всяких на нее поползновений»
Из Воинского Устава Петра Великого: «Его Величество есть самовластный Монарх, который никому на свете в своих делах ответа дать не должен, но силу и власть имеет своими государствами и землями, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять» (30 марта 1716 года, Артикул 20, толкование)
1-я статья Основных законов Российской Империи: «Император Всероссийский есть Монарх самодержавный и неограниченный. Повиноваться верховной Его власти не токмо за страх, но и за совесть сам Бог повелевает»
Русская народная пословица: «Русским Богом да русским Царем Святорусская земля стоит»
Почему Россия может существовать только под властью монархов-автократов?
Этот вопрос сам собою возникает при изучении русской истории, русской жизни и русского быта. Он имеет важное значение и в практическом отношении. В основе всех наших политических смут, чуть не со времен «затейки» верховников 1730 года, лежит ложное понимание… русских монархических начал в частности; декабристы и революционеры позднейшей формации отступились бы от своих кровавых замыслов и фантастических начинаний, если бы они понимали, что, «русский народ… только самодержавным владетельством храним быть может; а если каковое-нибудь иное владение правило восприимет, содержаться ему в целости и благосостоянии отнюдь невозможно» (Феофан Прокопович „О кончине Петра ІІ и о вступлении на престол Анны Иоанновны»). Русская наука должна выяснить эту истину с точностью, исключающею всякие сомнения. И это вовсе не трудно: необходимость неограниченной монархии для России может быть доказана с такою же очевидностью, с какою доказывается верность геометрических теорем.
Территория, вместе с населением и стоящею над ними верховною властью, составляет один из самых существенных элементов государства. Государство не мыслимо без определенной территории с более или менее точно очерченными границами… нужды и потребности больших и малых государств далеко не тождественны.
Кому неизвестны небольшие республики, достигавшие высокого процветания и в древности, и в позднейшие времена? Никто, однако, не сомневается, что чистая демократия, т. е. непосредственное участие каждого гражданина в обсуждении и решении важнейших государственных дел возможны лишь в маленьких государствах, — в государствах, пределы которых ограничиваются одним городом с прилегающими к нему поселками. Это ясно до очевидности… Впервые на эту истину указал со всею точностью знаменитый французский публицистXVIвека Боден в своем сочинении „Dе lа République». То же думали и доказывали Монтескье, Руссо, Фергюсон, Джон Стюарт Милль и многие другие. Нет ни одного замечательного политического мыслителя, который не соглашался бы в данном случае с ними.
Тацит писал, что громадное тело (Римской) Империи нуждается в руководящей деснице, „чтобы поддерживать свое существование и сохранить равновесие». По словам Буасье, «все единогласно признавали, что обширное пространство Империи, разнообразие составлявших ее народов, напиравшие на ее границы враги — требовали сосредоточения власти в руках одного человека».
Всем понятная, наиболее естественная и простая из форм правления, она представляет вместе с тем все выгоды сочетания силы, быстроты решений и нравственного обаяния. Верховная власть, организованная путем сложных и искусственных комбинаций, никогда не может пользоваться таким обаянием и быть столь могущественною, как власть, сосредоточенная в руках одного человека… Наиболее подходящею формою правления для больших государств оказывается неограниченная монархия. Это подтверждается и историей. С расширением границ республиканских государств республиканские вольности сами собою падали и уступали место единоличному правлению. Вспомним историю древней Греции и древнего Рима, а также и историю России в тот период, когда она доживала удельно-вечевые времена и складывалась в Московское государство. История не знает ни одного выдающегося по величин государства, которое не было бы неограниченной монархией.
Навязывать России народное представительство и те формы государственного устройства, которые господствуют в Западной Европе и в Америке, значит не придавать никакого значения особенностям русского государства и совершенно упускать из виду исключительно громадные размеры территории России, с которыми приходится считаться и при организации наших вооруженных сил, и при обсуждении вопросов, касающихся нашей промышленности, нашей торговли, путей сообщения, а также и всех вообще вопросов, связанных с экономическим бытом и образованностью России.
Россия — первое твердо сплоченное государство в мире по величине территории.
Сравним:
Европейской России, которая составляет лишь около одной четвертой части всей Империи, с западно-европейскими державами.
Европейская Россия больше Германии в 9,4 раза, больше Пруссии в 15 раз, больше Австро-Венгрии в 7,8 раза, больше Франции в 10 раз, больше Италии в 18,5 раза, больше Бельгии в 177 раз, больше Испании с африканскими владениями в 10,5 раза, больше Голландии в 161 раз, больше Великобритании и Ирландии в 16,8 раза, больше Швеции-Норвегии в 6,8 раза.
Европейская Россия уступает по пространству лишь Китайской империи, Бразилии и Северо-Американским Соединенным Штатам.
Громадность нашей родины сделается еще нагляднее, если взять для сравнения с иностранными государствами всю Россию, как Европейскую, так и Азиатскую, и сопоставить ее территорию с размерами других государств.
Россия вдвое больше Китайской империи, в 2,5 раза больше Северо-Американских Соединенных Штатов, в 2,7 раза больше Бразилии… в 35 раз больше Австро-Венгрии, в 41 — 42 раза больше Германии и Франции, в 44 раза больше Испании, в 53 раза больше Японии, в 71 раз больше Великобритании и Ирландии, в 78 раз больше Италии, в 547 раз больше Швейцарии, в 689 раз больше Голландии и в 747 раз больше Бельгии.
Территориальные размеры России станут еще разительнее, если сопоставить величину губерний, наших уездов с величиною некоторых западно-европейских держав.
Самарская губерния вдвое больше Болгарии и в восемь раз больше королевства Вюртембергского. Архангельская губерния в 1,5 раза больше Германии, почти в 3 раза больше Италии. Иркутское генерал-губернаторство в 1,6 раза больше всей Европы без России, почти вдвое больше Турецкой империи, в 1,33 раза больше собственно Китая, в 13 раз больше Германии и Франции.
Можно ли допустить, чтобы Россия могла пробавляться теми формами правления, которые оказываются пригодными для столь небольших, сравнительно с нею, европейских государств?
Не случайно и не под влиянием политических ошибок развилась и окрепла в России неограниченная монархия, а в строжайшем соответствии с безпримерною громадностью той территории, которую суждено было культивировать и сплотить в одно государство русскому народу. Он никогда не раздвинул бы границ Империи от Вислы и Прута до Восточного океана и от Северного Ледовитого океана до Арарата и Памиров, если б не был руководим самодержавными государями.
В 1730-м году, в те дни, когда шла глухая борьба между верховниками, пытавшимися ограничить Императорскую власть, и дворянством, сохранившим верность Престолу, Татищев, исполняя возложенное на него поручение, написал „Произвольное и согласное разсуждение собравшегося шляхетства русского о правлении государством». В этом „разсуждении» Татищев развивал, между прочим, мысль, что пригодность той или другой формы правления для данного государства зависит, в числе других условий, и от его пространства. В небольших государствах возможна демократия, под которой Татищев разумел участие всего народа в решении важнейших государственных вопросов. В державах средней величины может быть полезна аристократия или „избранное правительство» (т. е. народное представительство). Великим же и пространным государствам необходимо Самодержавие и единодержавие. Все это Татищев повторял и доказывал и в 45-ой главе первой книги своей „Истории»…
В „Наказе» Екатерины II (глава II) находим следующие положения:
„Российского государства владения простираются на тридцать две степени широты и на сто шестьдесят пять степеней долготы по земному шару». „Государь есть самодержавный, ибо никакая другая, как только соединенная в его особе, власть не может действовать сходно с пространством столь великого государства.
„Пространное государство предполагает самодержавную власть в той особе, которая оным правит.
„Всякое другое правление не только было бы России вредно, но и в конец разорительно».
В известных „Примечаниях на Историю России Леклерка», изданных в 1788-м году, Болтин, отстаивая необходимость Самодержавия для России, исходил из того взгляда, что „монархия (неограниченная) в обширном государстве предпочтительнее аристократии» (ІІ, 44).
Русские люди, дорожившие и дорожащие единством и целостью Империи, всегда стояли и будут стоять за Самодержавие. И это совершенно понятно: только неограниченные монархи могут управлять такой колоссальной державой, как Россия. Понятно также, почему враги Самодержавия всегда обнаруживали склонность к расчленению нашей родины на составные части и к поощрению нашего окраинного сепаратизма. Всем известна близость декабристов с польскими революционными кружками. В 1824-м году Бестужев-Рюмин заключил с польскими заговорщиками от имени Тайного Общества договор, в силу которого Царство Польское, в случае успешного окончания мятежа, должно было получить политическую независимость, а также Гродненскую губернию, часть Виленской, Минской и Волынской. Пестель, проектируя превращение России в федеративное государство, предлагал расчленить ее на несколько автономных областей, причем Польша получала почти весь западный край Прибалтийские провинции вместе с Новгородской и Тверской губерниями получали наименование Холмогорской области, а Архангельская, Ярославская, Вологодская, Костромская и Пермская губернии — Северской или Северянской. Призывая русский народ к возстанию, Герцен и Огарев поддерживали польскую крамолу и шли рука об руку с ней. То же самое делал и Бакунин. Нигилисты и революционеры времен Александра IIсчитали одной из главных задач своих разрушение единства Империи. Степняк (Казачковский) в своей брошюре „Lе Тzarismeetla Révolution » доказывал необходимость расчленения Империи на ее составные части: „Финляндия, Кавказ и Средняя Азия, писал он, гадая о последствиях русской революции, вероятно, сами отделятся и образуют независимые государства или присоединятся к соседям». То же самое пророчил Степняк относительно Польши, Литвы, Малороссии и Белоруссии. Малороссию Степняк считал нужным разделить, согласно с планом профессора Драгоманова, на три независимые части. „Для Великороссии, взяв во внимание ее размеры, число подразделений должно быть по крайней мере в три раза больше», т. е. не менее девяти. Выходит, таким образом, что Россия распалась-бы на шестнадцать — девятнадцать государств, если-б осуществились мечты Степняка. Дробя в своих фантазиях Россию на множество государств, наши революционеры нигилистической формации исходили из смутного, но верного сознания неразрывной связи между громадными размерами Империи и ее органически развившеюся формою правления. И теоретики, и практики русской революционной партии не могли не сообразить, что неограниченная власть русских государей опирается на колоссальные размеры нашего отечества. Отсюда стремления людей того лагеря, к которому принадлежал Степняк, разорвать Россию на клочки и свести к нулю ее политическое могущество.
Но, может быть, Россия лишь случайно сплотилась в одно государство? Может быть, ей всего лучше было-бы распасться на несколько независимых организмов? Этот вопрос, видимо, интересовал еще барона Гаксгаузена, и умный иностранец так решил его:
„России предстоит в ее внутреннем развитии большая будущность. Ея государственное единство составляет естественную необходимость. Все земельное пространство ее разделено самою природою на четыре колоссальные части, из которых ни одна не представляет условий для полной самостоятельности, а все вместе образуют могущественное и независимое государство. Весь север покрыт лесами и между прочим одним непрерывным лесом. Затем идет полоса земли слабой или средней производительности, от Урала до Смоленска; все ее население занято обширнейшею и разнообразнейшею промышленною деятельностью, но оно не может существовать без примыкающих к нему с севера лесов, а с юга безконечно плодоносного чернозема. На юг от нее лежит черноземная полоса, равная которой по плодовитости и обширности едва-ли есть на земном шаре. Тут сеют пшеницу сотню лет на той же земле одну за другой без удобрения. Почти на всем пространстве земля эта не удобряется, а в некоторых местах даже не пашется, а только раздирается слегка перед посевом. За отсутствием лесов, солома и навоз идут на отопление. К югу и юго-востоку начинаются необозримые степи, большею частию плодоносные. Как скоро удастся в этих землях, прилегающих к Черному морю, развести леса и как скоро население достаточно возрастет, то вся эта местность станет одной из самых цветущих стран Европы».
Присоединяясь к выводам барона Гаксгаузена, знаменитый немецкий стратег Мольтке в своих „Письмах из России» писал: „Много говорили о том, что это огромное государство неминуемо распадется, при увеличении его народонаселения, но забывают при этом, что ни одна часть его не может существовать без другой: богатый лесами север не может обойтись без обильного хлебом юга, промышленная же коренная Россия не может обойтись без обеих окраин, внутренняя же ее часть — без приморских областей или без четыре-тысячи-верстного водного пути Волги».
Направление рек, текущих в Европейской России и берущих начало неподалеку одна от другой и впадающих в моря, лежащие на противоположных концах государства, — все это предопределило будущность России, как единой и нераздельной Европейско-Азиатской державы. Русскому народу суждено было создать громадное государство. Вот почему он и не мог обойтись без Самодержавия.
(701)